Весенней улицей иду
светло,
       распахнуто,
       наотмашь.
А ты, скажи, чего тут мокнешь
у всей Ордынки на виду?

Бог сладострастья подстерег
за то, что строила гримасы...
В тебя попал
       в меня – промазал,
а, может, стрелы приберег.

Ты укололась сгоряча
и не проймешь меня слезами.
Другая
       вдруг перед глазами
откинет золото с плеча.

И ты,
       душа,
       искала встреч,
брала любимую осадой
с палящей грустью и досадой,
перерождающейся в речь.