Слово отдышалось от запрета,
от оков избавилось едва -
похороны видного поэта
на себя опять взяла Москва.
Жизнь, как будто дерево, корява -
целый век и твердь и холода...
Оказалось, слово
покоряло,
улетая словно в никуда.
Беспристрастная к живым,
ты снова
над певцом склоняешься, Москва.
Если ещё сплачивает Слово,
стало быть, поэзия жива.
И к творцу приблизившись на тризне,
кто негоцианты, кто князья,
если не завидовали жизни -
смерти позавидуют друзья.
Не стало замечательной поэтессы Беллы Ахмадулиной, словно бы замолк последний соловей в роще...