Весенней улицей иду
светло,
распахнуто,
наотмашь.
А ты, скажи, чего тут мокнешь
у всей Ордынки на виду?
Бог сладострастья подстерег
за то, что строила гримасы...
В тебя попал
в меня – промазал,
а, может, стрелы приберег.
Ты укололась сгоряча
и не проймешь меня слезами.
Другая
вдруг перед глазами
откинет золото с плеча.
И ты,
душа,
искала встреч,
брала любимую осадой
с палящей грустью и досадой,
перерождающейся в речь.