Леонид всегда много читал. И чем старше становился, тем активнее пропускал через себя классиков и современников. Он обладал странной чертой - взявшись за книгу, он непременно дочитывал произведение до конца, даже если оно ему ну совершенно не нравилось. он сравнивал, принимал к сведению, анализировал.
Порою умилялся и даже пускал скупую мужскую слезу. Он проникался их идеями, пытаясь выстроить модель идеального поведения, учитывал все рекомендуемые отношения к людям, между людьми, применяя законы правды, чести и морали. Но большую часть прочитанного все же отсеивал, тут же забывая, дабы не засорять мозги ненужным хламом.Но, вспоминая прошлую жизнь..........................он вдруг решил, что вся эта писанина - вздор. Откровенная манипуляция авторов, имеющих целью навязывание исключительно своей точки зрения о единственно верном способе существования. Они пребывали в плену химер, годных лишь для того, чтобы морочить людям головы и отвлекать от насущных проблем. Их идеалы, их мораль не приемлемы на практике и разбиваются вдребезги, едва соприкасаясь с реалиями нашего бытия.
Да, человек слаб и не может измениться и легко подстроиться к выбранной по его желанию схеме, хотя бы только по тому, что от него самого мало что зависит. Им руководит Рок, Случай, пути которого весьма заковыристы и просчитать их нельзя. А значит, надо жить как получится, не заморачиваясь, не сожалея, не отяжеляя голову. Просто жить и наслождаться, чтобы не было потом мучительно больно... Вот об "это мучительно больно" он и споткнулся теперь.
Когда, упав раненым на землю, наблюдая, как кровь толчками вырывается из него и жизнь неотвратимо уходит, он понял, что не оставляет за собой ничего и никого, за что можно было зацепиться и вздохнуть удовлетворенно - не зря, не зря жил! Нет, не сделал он ничего, чем можно было бы похвастаться, некому его благодарить, некому вспоминать. Разве что, Лизе? Да, как ни странно, думая, что умирает, он вспоминал ее. Потому, что знал - она любила. Слишком любила, принимала любым и бесконечно прощала. Именно за это он ее в какой-то мере презирал, и именно поэтому вспоминал тогда, в последнюю секунду перед забытьем.